«На полпути в ад» - Страница 100

100

— Опять женская психология. Клеопатра бросала своих рабов на съедение крокодилам. Только, к сожалению, многим женщинам не хватает хладнокровия миссис Хартпик, чтобы вынуть мышь из мышеловки и избавиться от нее таким образом.

— Какая разница, — сказал мистер Хартпик без малейшего интереса.

— В известном смысле мой аппарат не представляет собой ничего нового, — затараторил Дэвис, — он лишь более усовершенствован и рационален. Видите, я наливаю в этот сосуд воды, подогретой воды. На показательной модели это стеклянная банка. В товарной продукции в целях экономии это будет жестянка, как я указывал в письме. Хромированный корпус также необязателен. Так вот, наполнив банку, устанавливаем ее здесь в соответствующем положении. Обратите внимание, как все просто. Беру кусок самого обыкновенного сыра и насаживаю приманку на крюк. Многие ученые-рационализаторы, кстати сказать, считают кусок хлеба с салом приманкой не менее, а то и более эффективной. Теперь смотрите! Смотрите же, мистер Хартпик! Показываю, что делает мышь. Джорджи, пошел!

— Живая? — не без некоторого интереса спросил Хартпик.

— Mus domesticus, домашняя мышь, — пояснил Дэвис. — Водится в любом доме. Итак, следите за ним. Сам забрался в аппарат! Смотрите, идет по центральному стержню! Видите — прямо к приманке. Под его весом…

— Бултых! — вскричал Хартпик, явно оживившись.

— А мышеловки тем временем, — торжествующе воскликнул Дэвис, — автоматически переключилась на следующую мышь. Утром вам остается только выбросить утонувших мышей.

— Неплохо! Смотри-ка, он пытается плыть. В этом что-то есть.

— Что я вам говорил, мистер Хартпик, — улыбнулся Дэвис. — Усовершенствованная мышеловка!

— Ничего подобного! Чушь собачья! Впрочем, я всегда говорю, на всякую чушь найдется свой покупатель. Сыграть на человеческих чувствах… Какая-нибудь старая дева… глядишь, и клюнет.

— Вот и прекрасно! — оживился Дэвис. — А то я уж думал… Не важно! Извините, я только вытащу его.

— Минуту, — сказал Хартпик, сжав запястье Дэвиса своими толстыми пальцами.

— Боюсь, он уже немного выдохся…

— Так вот, — сказал Хартпик, по-прежнему не сводя глаз с мыши. — У нас есть типовой контракт на такие патенты. Стандартные расценки. Можете, если хотите, запросить своего адвоката. Он вам скажет то же самое.

— Это не важно, не беспокойтесь, позвольте мне только….

— Успеете, ведь у нас с вами серьезный деловой разговор, не так ли? — Да, конечно, — неуверенно сказал Дэвис, — но он устал. Понимаете, это показательная мышь.

Дэвису почудилось, что пальцы мистера Хартпика еще крепче сдавили его руку.

— А у нас сейчас что? — грозно спросил тот. — Не показ, что ли?

— Показ? Ну да, — подчинился Дэвис.

— Или вы пытаетесь что-то скрыть от меня? Откуда я знаю, что мышь в конце концов не вылезет из воды? Я хотел предложить вам зайти завтра утром к нам в контору, мы бы подписали контракт. Если, конечно, это вас интересует.

— Естественно, интересует, — сказал Дэвис. Он весь дрожал. — Но…, — Ну а раз интересует, оставьте свою мышь в покое. — Боже, но ведь он тонет! — закричал Дэвис, пытаясь вырвать руку.

Мистер Хартпик повернулся к нему своим массивным лицом — и Дэвис перестал вырываться.

— Заплыв продолжается, — гаркнул Хартпик. — Ну вот, смотрите, смотрите! Захлебнулся! — Он выпустил руку Дэвиса. — Захлебнулся раз! Захлебнулся два! Готов!!! Бедняжка. О'кей, мистер Дэвис, итак, завтра утром, скажем, в половине одиннадцатого. Идет?

И он огромными шагами вышел из комнаты. Некоторое время Дэвис стоял совершенно неподвижно, потом подошел к Механической кошке. Он было протянул руку к банке с водой, но порывисто отвернулся и зашагал по комнате. Когда через некоторое время опять раздался стук в дверь, он все еще ходил из угла в угол. Сам того не замечая, Дэвис, должно быть, сказал "Войдите", потому что в номер вошел коридорный с прикрытым тарелкой блюдом в руках.

— Простите, — сказал он, широко улыбнувшись. — Это бесплатно, сэр. Кукуруза в масле для президента Джорджа Симпсона!

СПЯЩАЯ КРАСАВИЦА

В этой жизни Эдвард Лекстон не был обделен ничем, кроме возлюбленной, невесты или жены. У него был небольшой, очень изящный дом эпохи Регентства, который отражался белым фасадом в миниатюрном искусственном водоеме. Вокруг дома, под сенью ухоженных деревьев, раскинулся небольшой ярко-зеленый парк. За парком его владения простирались по густо заросшим холмам, каких не было во всей южной Англии. Небольшие пахотные поля были окружены громадными лесами. Над фермой и коттеджами вился в вечернем небе голубой дымок.

Вместе с тем доход его был невелик, зато природа наградила его хорошим вкусом, а потому он умел довольствоваться малым. Его обед состоял из свежезажаренной куропатки, бутылки "Эрмитажа", яблочного пирога и ломтика стилтонского сыра. Его коллекция картин — из крохотного пейзажа кисти Констебля, оставшегося ему от двоюродного дедушки. Его коллекция оружия — из старого отцовского охотничьего ружья "Холланд энд Холланд", которое казалось ему верхом совершенства. Его псарня — из двух охотничьих псов с вьющейся шерстью, одного — темно-каштанового, другого — черного. Такие собаки теперь давно вышли из моды, равно как — если верить близко его знавшим — и их хозяин. Сейчас ему было за тридцать, с недавнего времени он заказывал своему портному костюмы исключительно прошлогоднего покроя, а когда его старые друзья уезжали за границу, ему не приходило в голову обзавестись новыми.

100